Воспоминания о Грузии. Часть 1
Дорога на Кутаиси проходит по Колхидской низменности, которая сейчас представляет собой распаханную малоинтересную равнину. Силуэты гор постепенно отодвигаются далеко на горизонт и теряются во влажной дымке. Теплеет, воздух становится душным, сырым и каким-то тяжелым. Разболелась голова. Вечером пришлось лезть в аптечку за спазмолгоном.
В городе широкая трасса с просторными обочинами заменяется узкими разбитыми улочками, тесными, довольно грязными, пыльными, а главное – чудовищно шумными. В Кутаиси очень много автомобилей и очень мало пространства. Из-за этого кажется, что шум машин никуда не девается, новые звуки накладываются на предыдущие, и все вместе они дополняются следующими. На улицах почти нет ухоженных домов, большинство стен обшарпанные и пыльные, а большинство крыш – с пятнами ржавчины.
В городе есть четыре храма, но все они выглядят неухоженно. Тысячелетний Храм Баграта – в лесах, на реставрации. Мы прогулялись вокруг по стенам крепости и поехали за продуктами.
Неприятное впечатление от Кутаиси усилилось после нападения толпы детишек-попрошаек, которые буквально повисли на наших велосипедах с криками «Лари!». Хорошо, что велосипеды ездят быстрее, чем бегают дети. От городского шума опять разболелась голова. Кутаиси был единственным грузинским городом, который мне по-настоящему не понравился.
Единственным приятным воспоминанием о Кутаиси был цветущий банан.
Батуми запомнился дождём. Перед городом был туннель метров триста, в него мы въехали при ясной погоде, а выехали в сплошную стену дождя. Чтобы представить себе тот ливень, возьмите рассекатель в душевой, откройте кран и направьте струю воды себе прямо в лицо. Сомневаюсь, что вы сможете в эту минуту меланхолично рассматривать рисунок на кафеле. Так и я ничего не видела: поток льющейся воды стекал по лицу сплошной полосой. Чтобы хоть что-то видеть, приходилось часто-часто моргать, и все равно при этом я могла рассмотреть только лишь белую полосу дорожной разметки. По ней и ехала, благо на спуск.
Через минут пять ливень закончился, и начался город.
Первое, что я увидела в Батуми, была велодорожка. Ее гордое краснолинейное присутствие вдоль морского берега настолько потрясло мое воображение, что все остальные красоты Батуми разом померкли и потеряли способность вызывать у меня эмоции. Был морской прибой, были пальмы, были какие-то вычурные сверкающие строения – все это вместе взятое не могло произвести на меня такого впечатления, как эта прямая и длинная-длинная красная линия, по которой можно проехать весь город…
Вечерело. Мы спросили у группы мужчин на пороге магазина, где здесь можно стать на ночлег с палатками. Мужики озадаченно чесали носы и затылки, размахивали руками и издавали нечленораздельные звуки. Мы было подумали, что тут места для палаток нет (все-таки это уже территория города), а мужики, оказывается, решали совсем иную проблему: где бы найти площадку посуше, потому что лужи везде. В конце концов нам показали в сторону эвкалиптового сквера на берегу, где виднелись строения спортплощадки. Мол, туда идите, там чуть повыше будет. Мы и пошли.
И ещё одним ярким впечатлением от Батуми стало открытие, что эвкалиптовые ветки отвратительно горят.
У велосипедиста собственное отношение к дороге. Ты открыт солнцу и ветру, угол подъёма остро чувствуют твои ноги, а качество дорожного покрытия ощущаешь собственной пятой точкой.
С качеством дорожного покрытия на грузинских дорогах всё окей. Но даже среди великолепных грузинских дорог есть свои шедевры.
Раньше я думала, что дорога, приближенная к идеалу – это Военно-грузинская в районе Степанцминды. Это я просто до этого не видела дорогу от Гори на Карели. Если бы меня попросили описать золотой сон велосипедиста, я бы не задумываясь начала бы говорить о дороге на Карели.
Фактически это бетонка. Но ТАКОЙ бетонки лично мне видеть еще не приходилось: плиты имеют площадь, раз в пять превышающую размеры всем нам знакомых горбатых бетонных плит. Швы почти не видны. Сами плиты, слегка шершавые, идеально ровные, и очень светлые, какие-то белесые. Сама дорога идет на спуск, да еще попутный ветер был – мы шли в среднем 40-45, и скорость при этом почти не чувствовалась.
Качество дорожного покрытия позволяет хорошо разогнаться. На спуске с Рикотского перевала один из участников нашего похода поставил личный рекорд скорости: 82 км/ч. У меня было 70.
Ресторанчики и автосервис вдоль дорог изрядно повеселили нас своими вывесками.
На рекламном щите ресторанчика на Рикотском перевале были нарисованы мухоморы. На Военно-Грузинской дороге перед одним из ресторанов был довольно внушительный список блюд, в том числе «салянка», «шашлик» и «фарел».
«Фарел» меня особенно впечатлил.
В первом походе с нами был парень по имени Женя, который очень хотел найти своего сослуживца из Самтредиа. Он его нашёл, точнее его дом и семью, потому что хозяин дома был в отъезде. Подарки вручались старшему сыну: українська горилка с перцем и сало. Пятнадцатилетний Георгий (растерянно, с куском сала в руках): «А что это? Что с этим делать?» Женя: «Положи это в холодильник, твой папа знает, что с этим делать!»
При первом взгляде на полки грузинских магазинов вроде не заметно серьёзных отличий с нашими. Но если посмотреть внимательней – можно обнаружить любопытные детали.
Например, в Грузии нет черного хлеба. Вообще! Везде продаётся очень вкусный лаваш и мягкие белые булки. Единственный раз видела черный хлеб в кутаисском супермаркете, и то мало.
Наш хачапури и грузинский хачапури – это разные хачапури. Грузинские озадачивают своими размерами. Круглые имеретинские хачапури диаметром в 30-35 см разрезают, как пиццу. Наши хачапури – маленькие и квадратные. Мне сказали, что в Грузии это пеновани. Видимо, пеновани не очень распространены, потому что я в Грузии видела их всего раз – в Кутаиси.
Настоящим открытием для нас было грузинское пиво. Все знают про грузинское вино, никто не говорит про грузинское пиво. А оно достойно внимания, и неоднократного дегустирования.
С дегустациями вин у нас не сложилось – все пьют чачу.
Горький опыт научил нас, что в грузинских ресторанах надо быть очень внимательными с размерами порций. Мы везде заказывали по половине порции и еле справлялись. Я наблюдала, как в Тбилисском ресторане мужчине за соседним столиком принесли целую порцию харчо – это был тазик, а не тарелка.
Кстати, в Грузии нет понятия «кафе». Всё и везде ресторан.
«Пить любите? Вкусно поесть любите? Тогда понравится. Деньги любите? Работать любите? Тогда не понравится!» Так нам ответил таможенник в Верхнем Ларсе на вопрос: «А нам в Грузии понравится?»
Грузины производят неизгладимое впечатление своей искренностью и сердечностью, постоянной готовностью помочь или хотя бы посочувствовать. Клейка колеса в любом населенном пункте обязательно сопровождается присутствием сочувствующих зрителей, тем более что как бы ни был занят грузин, он всегда найдет время глубокомысленно с философским видом помедитировать у порога своего дома или хотя бы поглазеть с балкона. И независимо от пола, возраста и места жительства – в горах, на равнине, в селе, в городе — везде! ВСЕ грузины одинаково любопытны.
Среди грузинок встречается очень много красивых лиц, но грузинская красота несколько своеобразна и сильно отличается от привычных нашему взгляду украинских лиц. Лица грузинских женщин надо рассматривать не в анфас, а в профиль. Большинство грузинок – обладательницы красивого, изящно очерченного профиля.
Грузины очень религиозны. Это проявляется и в глобальном, и в мелочах – например, в меню ресторанов специальными пометками указаны постные блюда. В сторону крестов крестятся не только старики, но и солидные мужчины, и супермодно одетые девушки. В каждом, даже самом дальнем и затерянном в горах селе есть церковь, или она строится, или реставрируется. Магазина может не быть, а церковь обязательно есть, или даже две. Сидя на крепостной стене маленького городка Сурама, я насчитала вокруг города четыре больших поклонных креста плюс крест на самой крепости и пять храмов, не считая маленькой часовни внутри крепости.
Большинство монастырей и церквей – действующие. Утром в воскресенье улицы пустеют – все в церкви. Вдоль дорог множество больших поклонных крестов и крохотных часовенок с небольшими крестами и местом, где можно поставить свечку. Наряду с привычными нам латинскими часто встречается крест святой Нины – с опущенными боковинками.
Нас очень долго удивлял ободранный и неухоженный вид грузинских домов. Они далеко не всегда оштукатурены, пыль со стен явно не снимали десятилетиями, а балкончики красили один раз – во время постройки. Цветники возле дома встречаются крайне редко, да и те какие-то запущенные. В комнатах – пустые стены и почти полное отсутствие мебели, причем одинаково и в бедных, и в зажиточных домах. И это при уровне жизни, сходном с украинским.
В конце концов мы пришли к выводу, что у грузин просто несколько иная система ценностей. Да, у дома могут быть ободранные стены, но у этих стен будет стоять сверкающий новенький Мерседес. Да, в доме могут стоять железные кровати, но гостей будут принимать так, что о гулянке и обильном застолье воспоминания останутся на долгие годы. И так во всем — не «в хату», не «до себе», а гостям, друзьям. Ну, а конь для джигита – это святое. Раньше был на четырех ногах и живой, теперь на четырех колесах и железный.
Велосипед в гористой части Грузии – явление редкое. Появление велосипедов озадачивает не только людей, но и домашних животных. На обочинах дорог везде лежат и отдыхают коровы, не обращая никакого внимания на автомобили. При виде велосипедов испуганно вскакивают и пытаются убегать.
Помню, как в Мцхете мы подъехали к какому-то дому спрашивать дорогу. Вместе с хозяином вышла собака, озадаченно посмотрела на велосипеды, потом начала тщательно обнюхивать нас. Ее хозяин пояснил, что собака знает, как вести себя с автомобилями и пешеходами, но велосипеды видит впервые и не может понять, что ей делать. Так мы и уехали, оставив сторожевую псину в полной растерянности.
Грузины думают как автомобилисты, а к велосипеду относятся как к транспортному средству малой проходимости. Исходя из этого на вопрос «как проехать» всегда советуют асфальт. Если асфальта нет – скорее всего, скажут, что и дороги нет. Процесс выяснения дороги выглядит примерно так.
Спрашиваем мы жителей села Сукаантубани: мы на Хашури выедем, если дальше поедем? Нее, говорят местные жители, там лес густой, не проедете. А как проедем, спрашиваем? Только если назад поедете, на Карел.
Назад нас не устраивает. В стороне в гору поднимается хорошо укатанная грунтовка. Спрашиваем мы второй раз местных жителей, коих уже собралось немалое количество: а по этой дороге мы на Ахалсопели проедем? Нее, отвечают нам, там река большая, не проедете. Очень ли большая река, спрашиваем мы. Ооо, очень большая, метра два будет, не проедете, нее… Я спрашиваю: вся-вся два метра? Ооо, где два метра, где один, но большая река, большая, даа! Уточняем: в ширину (разводим руки пошире) или в глубину (разводим руки повыше) река два метра будет? В глубину, в глубину, дааа! – отвечают местные жители.
Так мы и поехали восвояси. Думаем: ну не может такая хорошо укатанная грунтовка вести в никуда. Поехали к реке. «Большая река» на деле оказалась два метра в ширину, а в глубину только по щиколотку, мы даже звезды на велосипедах не намочили.
Удачное место ночёвки – залог хорошего настроения на полсуток. Место ночлега – это не просто ровная площадка, где ты ставишь палатку. Это расстояние до воды, наличие дров, закрытость от ветра, ощущение безопасности и отсутствие шума, который мешает спать.
Наши ночевки в Грузии были весьма разнообразны и нередко весьма нестандартны с точки зрения традиционных велопоходов по Украине и Крыму. Перед грузинской границей мы ночевали на берегу Терека под вой шакалов. В Гудаури – напротив здания полиции. Доводилось обустраивать нехитрый походный быт в зарослях держидерева, в кустах облепихи, в ореховых и яблоневых садах, под стенами средневековой башни на краю кладбища, среди кукурузы рядом с лесополосой из кипарисов, на набережной рядом с фешенебельным отелем…
За все время нашего путешествия ни разу не довелось встретить грузина, который бы удивился тому, что мы ночевали возле здания полиции. Скорее, они удивлялись тому, что мы этому удивляемся. С точки зрения грузина, вы спокойно можете стать с палатками в центре села. С нашей точки зрения, единственной опасностью в данном случае является риск попасть в гости в соседний дом и быть накормленными и напоенными до бесчувствия гостеприимным хозяином.
