Воспоминания об Армении. Часть 1
Воспоминания об Армении. Часть 2
«Подождите, подождите, куда сматываетесь!» Этот возглас настолько отличался от стандартных «Откуда-ви-куда-едете», что мы хлопнули по тормозам. Из ворот Агарцина за нами бежал молодой парень, который уже в курсе, что мы спустились с гор и дальше собираемся сначала в Дилижан, а потом в Ереван. «Стойте, я вам пригожусь!» Мы стали. У меня, говорит, хостел в Ереване, вот вам карточка. Я: «У вас стиральная машинка есть?» Он: «Конечно есть! Даже две! Я знаю, что туристам нужно!» Мы заверили, что приедем.
С хостелом нам повезло: были свободные места. Со стиральными машинками не повезло: именно в этот день во всём Ереване не было воды. Я ахала и сокрушалась, а у сотрудников хостела был такой виноватый вид, как будто это из-за них выключили воду во всём городе. Меня заверили, что так бывает очень редко и завтра вода уже будет. Я вспомнила наши грязные штаны в интерьере ресторана «Ван», успокоилась, и мы пошли гулять по Еревану с целью пригулять в Матенадаран.
Ереван не запомнился. Было много красивых зданий, но все они похожие. Улицы довольно широкие, но зелени мало. И с каскадом фонтанов не повезло: воды-то не было. Арарат закрыло облаками.
Насколько «никак» было на улицах Еревана, настолько захватывающе было в Матенадаране. Древние книги – это, оказывается, потрясающе интересно. И не только книги. В зале медицины, например, была выставка веществ, из которых изготовляли красители, и рецепт Освященного Мира – больше тридцати пунктов! Нас насмешила картинка анатомии человека: желудок и одна кишка напрямую.
Я внимательно читала подписи ко всем экспонатам. Упоминание Кафы нашла четыре раза. Потом я ещё обнаружила Кафу на большой старинной карте. Подпись сообщала, что она датируется 1342 годом.
Я потом рассказывала об этой карте своей хорошей знакомой, которая работала в Феодосийском Музее древностей. Она ответила, что первое известное ей упоминание имени «Кафа» датируется 1346 годом. Я растерялась. Значит, карта в Матенадаране содержит сведения, которые не известны сотрудникам Феодосийского музея?
Фотографирование в Матенадаране платное, и я не купила билет. Теперь жалею об этом. Была бы фотография, показала бы. А рассказы – это что? Слова только. Теперь я уже даже сомневаюсь, точно ли помню дату.
И ещё запомнились дети. Была пятница, и в Матенадаран привезли много групп детей лет десяти. Их водили по залам музея и рассказывали экскурсию. Боже, КАК они слушали! Они ловили каждое слово, тихонько шуршали следом за экскурсоводом, послушно поворачивали головы вслед за указкой… Группы были большие, 30-40 человек. Из всех детей, может, один-два смотрели в сторону. Остальные – на экскурсовода.
У армян гордость за свою страну и любовь к своей истории прививается с самых юных лет.
Гарни обернулся полным несоответствием реальности и фотографий в Интернете. На фото он выглядит очень внушительно, а на деле – это совсем не большое строение, однокомнатный домик с двускатной крышей и колоннами по кругу. Внутри помещение совсем маленькое, стоит большой камень на месте святилища и всё.
Хотя, конечно, красиво. И сам храм, и природа вокруг. Хвалёные раскопки с мозаиками, которые были рядом, вообще не впечатлили.
Позвонили Гору. Они с Тиграном никак не расстанутся со своими туристами. Мы вернулись в Ереван и пошли на Вернисаж.
Вернисаж – это огромных размеров рынок сувениров, ювелирных украшений, посуды, вышивки, картин и множества разнообразных изделий ручной работы. Была суббота – самый торговый день – и размеры Вернисажа были просто необъятны. Ряды с украшениями из серебра поразили меня длиной и разнообразием. Мне очень нравится, как выглядит армянский алфавит, и я хотела себе на память привезти кулончик из армянской буквы «М». Серебряных букв я видела довольно много, нашла те, что понравились «очертаниями шрифта». Мне предложили наборные браслеты из букв. Ювелир говорит: Любое слово можем при вас сложить. А одну букву продать можете, спрашиваю. Можем, говорит. Стоимость одной буквы почти равнялась стоимости целого браслета. Я этого не поняла. Развернулась и ушла.
Так мы на Вернисаже ничего и не купили. Я жаловалась потом Сюзанне, хозяйке хостела. Она малость шокирована была таким странным ценообразованием, мы долго обсуждали Вернисаж, отношение продавцов к иностранцам (мои светлые волосы выдают меня «с головой» в самом буквальном смысле) и в конце концов пришли к выводу, что на Вернисаж надо идти в компании с кем-нибудь из местных.
Опять позвонили Гору. Они с Тиграном всё ещё провожают своих туристов. Мы сходили пообедать в ресторан «Кавказ», собрали вещи, попрощались с приветливой хозяйкой.
Rafael хостел нам понравился. Интересно, на его холодильнике ещё висит магнитная открытка с надписью «Феодосия, старый город»?
Мы устало приползли к автобусу, который должен отвезти нас в Феодосию. До отправления было полчаса. Водитель увидел наши велосипеды и скривился.
Примчались Гор и Тигран. Они наконец проводили своих туристов. Тигран помогает Лёше паковать велосипеды и попутно что-то горячо толкует водителю автобуса. Втолковал, видимо, очень убедительно, потому что физиономия водителя уже не такая кислая.
Мы с Гором бурно и очень эмоционально обсуждаем наше путешествие по Армении. Я рассказываю, Гор комментирует, Лёша из-под велосипеда вставляет свои реплики. Я говорю, что мы не были в Нораванке. «Как? Вы не были в Нораванке???» Гор аж воздухом захлебнулся. Профессиональный экскурсовод, который не находит слов, — зрелище ещё то. Лёша: мы уже поняли, что совершили преступление, не побывав в Нораванке… Гор (обретя дар речи): Да! Преступление!
Потом ещё мы обсуждали жизнь экскурсоводов «у нас» и «у вас», перечисляли проблемы (как оказалось, одни и те же), сравнивали заработки (как оказалось, одинаковые), и Гор делился мечтой побывать в Крыму. Он в курсе, что в Крыму есть что фотографировать. На груди у Гора висел фотоаппарат с объективом немалых размеров.
Провожая нас в автобус, Гор сказал: жаль, что времени было так мало.
Да, жаль.
«Что надо, скажи!» — эту фразу мы слышали много раз. Позвонить в Ереван? В руках у Лёши мгновенно оказывается телефон. Помочь починить тормоза? Сбегаются все работники автосервиса. Подсказать дорогу? Сейчас я вам расскажу, объясню и на бумажке нарисую.
Все без исключения армяне, с которыми нас свела дорога, были необычайно польщены тем, что на их величайшую гордость – их Армению – приехали смотреть из такой дальней дали. Только выбранный нами способ передвижения приводил их в полное недоумение. «Какая цель ваших мучений?» — вопрошали они, глядя на наши велосипеды. Действительно, зачем мучиться, крутить педали, если существуют машины, и можно без лишних усилий перемещаться к цели?
Если устал перемещаться в машине – можешь отдохнуть. Площадки для отдыха –самая что ни на есть органичная составляющая армянских дорог. И это не просто площадки, а основательные сооружения с фонтаном, беседкой, стоянкой для машин, мангалом.
В Армении все сооружения – основательные. Даже ссылка на сайт Еревана не просто написана – она отлита в металле на боковинках городских скамеек.
Мы с первого дня отметили всеобщую склонность армян украшать свои жилища. Цветы у калитки, горшки с лимонами на пороге, узоры на дверях… На окраине Ахпата стоял слегка покосившийся сарайчик, ничего особенного, наверно, хозяин хранит в нем какие-то второстепенные вещи. И на воротах этого сарайчика – две металлические лошадки. Никаких утилитарных функций они не несли, но делали красиво.
С погодой нам безусловно повезло. Возможно, это повлияло на наше впечатление об Армении – она осталась в памяти очень солнечной страной. Не только по причине ярко-голубого неба, но и сотен улыбок, которые мы видели на своём пути. В долинах улыбаются чаще. В горах люди скуповаты на улыбку, что не мешает горцам быть очень сердечными, щедрыми и гостеприимными.
Но никакая солнечность и понятия гостеприимства не мешают армянам жёстко вести финансовые дела. Ты можешь сколько угодно торговаться, но если сказано слово «Договорились» — это железно. И если вы договорились на оплату в 800 драм, а в кошельке при расчёте 795 и бумажка в 1000, то армянин будет полчаса бегать по соседним магазинам, разменяет и принесёт сдачу 200 драм.
Считается, что по умению вести коммерческие дела армяне не уступают евреям. Гор говорил мне, что армяне и евреи – вечные конкуренты.
В кафе в Дилижане мы слушали пересказ Ветхого завета в армянской интерпретации. «Ну, ви же знаете, Моисей евреев сорок лет водил, искал Землю Обетованную. Они ее нашли – в Армении! Пришли евреи в Армению, смотрят, молодой пастух овец пасет. Евреи думают: ми его сейчас перехитрим, армяне уйдут, а ми здесь будем жить. Говорят армянину: ты нам принеси такой еды, чтобы и нам было поесть, и ослам нашим досталось, и на будущее осталось. Пастух ушел и вернулся с двумя арбузами. Вот, говорит, серединку сами съешьте, корки ослам отдайте, а семечки посадите! После этого евреи развернулись и ушли. Потому что там, где армяне, евреям делать нечего!»
Наш первый диалог с местным жителем произошёл в монастыре Ахтала с женщиной, которая пришла открыть храм. Она спросила, откуда мы. Я ответила. «А, Феодосия! Айвазовский! Знаю. У меня там родственники живут. Саркисяны. Как, вы не знаете Саркисянов?» На лице у женщины было неподдельное удивление – как это мы не знаем Саркисянов. «У вас в Феодосии много армян» — я согласно киваю. «У вас в Феодосии большинство – армяне…» — я молчу. Не стала говорить приветливой женщине, что ее данные о демографическом составе населения Феодосии устарели лет на шестьсот.
Вопрос «Откуда ви?» звучал так часто, что мы приловчились отвечать на него, не слезая с велосипедов и даже не снижая скорости. Вслед звучало: «Феодосия? Аааа, Айвазовский! Знаю!»
На пути на Иджеванский хребет мы остановились перекусить в беседке возле дороги. Из кустов материализовался пожилой армянин, на смуглой физиономии улыбка до ушей. Стандартные вопросы, откуда мы, куда едем. «Феодосия?» на лице у армянина замешательство: слово знакомое, вспомнить не может. Лёша ему: «Айвазовский!» Армянин: «А-а-а, Айвазовский! Знаю!»
Полагаю, что если бы добродушная пастушья собака на Иджеванском хребте могла говорить, она бы сказала нам: «Феодосия? А-а-а, Айвазовский, знаю!»
Поэтому, когда мы в Ереване увидели памятник Айвазовскому, я полезла с ним обниматься. Здравствуй, дорогой наш земляк! Тебя здесь все знают.
В скромном жилище пастухов Иджеванского хребта я наблюдала, как рождается армянский хлеб. В маленькой железной печке весело горят дрова, растёт стопочка готовых лепёшек, рядом ждут своей очереди следующие… Никакие райские наслаждения тропических островов не сравнятся с теплом горячей лепешки в руках, когда на ее краешке золотой капелькой тает масло, а тело буквально до последней клеточки пропитывается ароматом свежеиспеченного хлеба.
Но главная армянская еда – это шашлык. В придорожном кафе селения Арпи мы пытались поужинать. Спрашиваем: Что у вас есть? Отвечают: Шашлык. А ещё что? Помидоры. И всё? И всё. Женщина в кафе явно в недоумении. Зачем спрашивать что-то ещё, если есть шашлык?
В кафе в Дилижане мы много интересного услышали о городе, соседних монастырях и особенностях армянской кухни. Шашлык – в центре внимания хозяина кафе. «Ну, ви же знаете – Ной, он ковчег на Арарате остановил». Для армянина Ноев ковчег на Арарате – не подвергающийся сомнению факт. «Ви же знаете – он на Арарате остался. А когда Ной вишел из ковчега, его встретили армяне и накормили шашликом!» Мы посмеялись, но уточнять не стали, из кого был шашлык – из животных, прибывших в ковчеге, что ли?
Хотя, если слушать турецких археологов, которые уверяют, что нашли ковчег на Арарате, — творению Ноя около 4800 лет. А ботинку, найденному в пещере Арени – 5500 лет. Так что армяне вполне могли накормить Ноя шашлыком из собственных баранов. Ещё бы, такой гость!
Но не шашлыком единым богата армянская кухня. Меню армянских кафе содержит много незнакомых слов, но официант всегда с готовностью пояснит, что ариса – это пшеничная каша с перетёртым куриным мясом, чахохбили – это рагу из курицы, и так далее. Но что такое салат под названием табуле, нам не сумели объяснить общими усилиями два официанта и хозяин кафе. Оказывается, это род пшеничной крупы – булгур – с пряностями и зеленью.
И главное! Еда подаётся в тарелках, которые своими размерами больше похожи на тазики. Будьте осторожны!
Мы провели в Армении девять бесконечно длинных дней – ярких, солнечных, насыщенных впечатлениями и наполненных улыбками. Это было пять лет назад, и с тех пор многое забылось. Я не помню имени хозяина хостела Rafael, и от этого немножко совестно. Я не помню точной даты карты в Матенадаране, и теперь от этого на себя сердита. Зато я хорошо помню одно неверное решение.
Тогда мы, спустившись с Селимского перевала, остановились перекусить на перекрёстке у дороги на Ереван. Я устало ковырялась в подаренной банке сардин и разбирала в блокноте свои каракули, записанные под диктовку Гора. Среди них значился какой-то монастырь Нораванк. Я говорю: Лёша, мы уже видели много монастырей. Все они похожи друг на друга. Давай этот пропустим.
Лёша тоже устал. Мы решили ни в какой Нораванк не ехать, а добраться до Арени и там найти машину на Ереван.
Все последующие дни нас сопровождало всеобщее изумлённое: «Как, вы не были в Нораванке???»
Отказ от поездки в Нораванк — одно из главных сожалений, которые остались после поездки в Армению. Что же в этом загадочном Нораванке необыкновенного такого, от чего никто не остаётся спокойным?
Я хочу в Армению ещё раз. Потому что воспоминания об Армении – это долгая череда сожалений.
Что посмотрела в Дилижане только половину музея.
Что вино попробовала только абрикосовое, а с гранатовым не сложилось.
Что не фотографировала в Матенадаране, и теперь не могу сидеть и рассматривать карту армянского мира с Каффой.
Что не увидела Ереванский каскад фонтанов.
Что Арарат все дни был затянут облаками.
Что очень поверхностно познакомилась с ереванским Вернисажем.
Что так было мало времени на общение с Гором и Тиграном.
И почему мы купили в Дилижане всего три стаканчика для вина?
Феодосия, апрель 2019
